Договор с дьяволом - Страница 46

И ей стало ясно. Ясно, что он ее тоже любит, хотя и не хочет в этом признаться. Она шевельнулась и прикоснулась губами к его губам, пытаясь высказать ему все, что было у нее на душе. Но скорбь не ушла из его глаз, а напряжение не покинуло тела.

И эта скорбь проникла в нее, пробуждая в ней страхи и предчувствия. Молчание вдруг стало невыносимым. Зловещим.

Но Кейн не произнес ни слова. Еще минуту он держал ее в объятиях, потом отпустил. Он помог ей одеться и посадил в коляску. По дороге в Логовище он к ней не прикоснулся, но, когда она положила руку ему на бедро, он не попытался стряхнуть ее.

У конюшни их поджидал Энди, благоразумно нацепив на лицо непроницаемое выражение.

— Слышал, что вы, может, останетесь, — произнес он, беря поводья. Кейн тем временем помогал Ники выйти из коляски. Она затаила дыхание.

— Возможно, — протянул Кейн, и сердце Ники наполнилось горько-сладкой смесью надежды и волнения. Он впервые дал понять, что обдумывает предложение дяди Ната. А что тогда будет с Робином?

Ее неотступно преследовало беспокойство, даже тогда, когда Кейн, взяв ее за руку, подвел к крыльцу дома. Он наклонился и поцеловал ее, едва прикоснувшись к ней губами.

Потом он выпрямился. В вечерних сумерках она не могла прочесть выражения его глаз. И что у него на сердце, она тоже разгадать не могла. На нее вдруг повеяло холодом. Ей нужны были заверения. Как воздух нужны. Но она заметила, как губы его сжались в суровую линию. Лучше бы она этого не видела.

— Кейн?

Он коснулся рукой ее щеки.

— Спасибо, — просто сказала она, затем повернулась и исчезла за дверью.

12.

Теперь Бен Мастерс с нетерпением ждал, когда снова отправится в «Пылающую Звезду». Точнее говоря, он не мог дождаться встречи с Мери Мэй Гамильтон. Он уверял себя, что она — хороший источник информации. Она, должно быть, знает обо всем, что происходит в салуне, а он был почти уверен, что именно в салуне Кейн О'Брайен разыскал дорогу, ведущую в Логовище.

Он постарался не задавать лишних вопросов, особенно по поводу Логовища. Вопросы возбуждают подозрение. Он решил, что если будет просто держать ухо востро, то добьется того же результата. Но не добился. О Логовище никто не говорил. Интерес же, проявленный к нему Мери Мэй, давал ему повод для вопросов. Сначала они были общими. Но через некоторое время они становились все более… более личными.

Бен никогда не был бабником. Его отец был адвокатом в Чикаго и хотел, чтобы сын пошел по его стопам. С одобрения отца Бен изучил юриспруденцию и присоединился к семейной практике. У него никогда не было времени ухаживать за женщинами, и, только когда ему было уже под тридцать, он впервые влюбился. Клэр Шаффер была красавицей, и Бен безнадежно влюбился в нее. Их помолвка состоялась за несколько дней до начала войны. По настоянию Клэр, но против воли отца он пошел в армию. Но главное, он сделал это из принципа. Он ненавидел рабство и презирал тех, кто держал рабов и отстаивал рабство.

За три последующих года в нем выросло уважение к мужеству противников. В тот день, когда его спас Кейн О'Брайен, он понял, что понятия о белом и черном, добре и зле, с которыми он жил всю жизнь, не соответствовали реальной жизни.

Раны его оказались тяжелыми. Он вернулся в Чикаго, чтобы восстановить силы; он тогда ходил на костылях, и доктора не знали, заживет ли его нога. Он пил запоем, чтобы забыть про боль, про смерть, про кровь; его мучили ночные кошмары, и он пребывал в ужасном настроении, одной из причин которого была его невеста. Клэр прямо заявила ему, что ей не нужен калека. Она к тому времени успела сойтись с банкиром, благоразумно оставшимся на время войны в Чикаго. Через два месяца от сердечного приступа умер его отец, а его нога зажила настолько, что он смог вернуться на службу.

После войны у него не было причины возвращаться в Чикаго. Снова заниматься адвокатской практикой он тоже не хотел. И к тому же за ним остался долг, который он должен был вернуть. Он отправился на поиски Кейна О'Брай-ена и как-то само собой стал помогать полиции ловить злостных преступников. Он вел бродячий образ жизни, свободный и неприхотливый, позволявший ему продолжать свои поиски.

После Клэр он не хотел больше связывать себя никакими узами. Мери Мэй Гамильтон, с которой он оказался в постели после первой недели знакомства, была просто развлечением. Он ни на минуту не забывал, зачем он приехал в Гуден, штат Техас.

Шли дни, и обеспокоенность Бена все возрастала — как по поводу безопасности О'Брайена, так и по поводу его надежности. Может, он уже в Канаде и преспокойно живет на денежки американского правительства. И все же шестое чувство подсказывало Бену, что он в О'Брайене не ошибся.

Все утро Мастерс провел в гостиничном номере, глядя вниз из окна, высматривая человека со шрамом или человека в яркой ситцевой рубашке. Как-то раз он услышал, что прозвище Ситцевый упоминалось вместе с Логовищем, и несколько дней спустя как бы между прочим упомянул в разговоре с Мери Мэй, что один друг попросил его разыскать человека по прозвищу Ситцевый.

Мери Мэй с любопытством воззрилась на него.

— Я знаю человека, которого все так зовут, — сказала она. — Он ходит в яркой ситцевой рубашке. Поэтому его так и называют.

— Он где-то здесь?

— В последнее время я его не видела, — настороженно произнесла она.

От Бена не ускользнула мелькнувшая в ее зеленых глазах тревога. У него вдруг появилось нехорошее предчувствие, и он переменил тему.

Теперь, глядя вниз, он снова обдумывал этот разговор. Неужели Мери Мэй как-то связана с Логовищем? Эта мысль ему не понравилась, но выяснить придется.